Принц быстрого реагирования - Страница 47

– Вот и славно.

Они поднялись, и Прекрасный хлопнул здоровяка по плечу.

– Для крутого парня ты, Медведь, чертовски дипломатичен. И, похоже, начинаешь испытывать к Собачьей Розе нечто вроде патриотических чувств.

Макалистер поскреб бороду.

– Ну, твое высочество, наверное, я просто допер, что рано или поздно человеку следует обзавестись друзьями.

– Хорошая мысль. Спасибо за новости.

– И за меч спасибо, – встрял Венделл.

– Да на здоровье.

– И не забудь заглянуть к казначею за наградой.

– Не забуду, – ухмыльнулся Медведь.

Когда бородач ушел, Энн заметила:

– Что ж, он явно сменил тон.

– Он умный человек, – вздохнул Прекрасный. – Обнаружил, что запугать нас не получится, и перестал вести себя угрожающе.

– Ты собираешься снова отправиться туда?

– Потом решу. Сегодня у меня другие дела.

– Господи. После всех нынешних событий ты все еще думаешь об этой девушке, потерявшей туфлю!

Почему бы тебе просто не выслать ей потерю? Отправь курьера.

– Э-э, пригласив ее сюда, я делаю себе хорошую рекламу. Связи с общественностью, знаешь, и все такое. Вообще-то это Норвиль придумал. Она же придет со своей крестной. В самый раз – милая добропорядочная семейная сцена.

– Точно, я и забыла. Тебе же надо думать о своем имидже. В конце концов, ты – Прекрасный Принц.

– Чертовски верно.

– Мы решили и дальше придерживаться версии, будто успели повенчаться до того, как сработало заклинание, – рассказывала Аврора Энн. – История просочилась наружу, и народ, кажется, воспринял ее должным образом. Зачем будоражить общественное мнение, меняя ее сейчас? Поэтому мы с Гаррисоном поженимся в ходе скромной церемонии в узком кругу сегодня вечером. Если честно, мне так даже легче. После того фиаско я как-то утратила вкус к большим свадьбам.

– Могу себе представить. Кроме того, зачем без необходимости бросать на ребенка тень незаконности?

– Именно. В любом случае, Энн, я очень надеюсь, что на церемонии ты будешь стоять рядом со мной. Ты всегда была ко мне добра, и мне кажется, ты мой друг, в самом деле единственный друг во всем мире. Я буду так счастлива, если ты возьмешь на себя роль подружки невесты.

Аврора произнесла свою речь совершенно искренне, начисто забыв, как всего несколько часов назад обе принцессы шипели и набрасывались друг на друга, словно взбесившиеся черепахи.

– Ой, Аврора, как исключительно мило с твоей стороны попросить меня об этом. – Энн обо всем позабыла не менее искренне. – Да, разумеется, я буду у тебя подружкой невесты. Ты моя близкая подруга, даже нет, у меня такое чувство, будто мы почти сестры.

Аврора обняла ее.

– Ах, Энн, у меня тоже такое чувство.

Венделл фыркнул.

Приглашенные на ужин собрались в гостиной, ведущей в столовую. Паж покинул принцесс и отправился общаться с Норвилем и Прекрасным. Граф нервно теребил галстук, а Принц вырядился в лучшие шелка и расчесал волосы до алмазного блеска.

– Наша деятельность в Аласии не носила масштабного характера, – рассказывал министр разведки. – Жители платят налоги и не создают проблем, и необходимости отправлять туда агентов не возникало. Разумеется, теперь, когда их территория должным образом перейдет под нашу юрисдикцию, они сделаются частью нашей информационной сети, но, чтобы все это устроить, потребуется время.

– Понимаю, – кивнул Прекрасный.

– Кстати, ваше высочество, если вы ищете новых приключений, у меня на столе лежит дело об очень красивой девушке, похищенной разбойником. Барышня не королевского рода, но происходит из богатой купеческой семьи…

– Ее и вправду похитили, или она сбежала?

– Вероятно, последнее. Но дело в том, что родня девушки уверена в первом, и если ее вернуть, Король получит еще несколько влиятельных сторонников, считающих себя его должниками.

– Не интересует. Проклятие, Норвиль, да где же она? Она случайно не опаздывает?

– Не опаздывает, – заверил министр разведки. – Лишь слегка задерживается.

– Как вы думаете, я ей понравлюсь?

– На балу понравились. Со всей очевидностью.

– И, думаете, я ей по-прежнему буду нравиться?

– Возможно. Я лишь смею надеяться, что она не станет выражать свою привязанность так же демонстративно, как в прошлый раз.

– Смею надеяться, вы ошибаетесь. И представьте, Норвиль, я никогда ни от чего ее не избавлял, не спасал ей жизнь и не помогал выбираться из затруднительного положения. Она ничем мне не обязана. А значит, на балу она начала тереться об меня бедрами чисто из…

– Похоти.

– Ага. Разве не здорово?

– Нет. И я вынужден обратить ваше внимание на то, что ни одна из спасенных вами юных дам также ничем вам не обязана. Ожидать чьей-либо благосклонности лишь за добросовестное исполнение своего долга – недостойное занятие.

– Между прочим, – заметил Венделл, – вы сами только что предлагали его высочеству спасти купеческую дочь ради повышения авторитета его величества.

– Э-э-м-м-м, говорил. Неплохой выпад, молодой человек. Но политическая услуга и личная – две совершенно разные вещи. И если человек является героем, это не освобождает его от обязанности вести себя в рамках приличий.

– Мисс Синтия и мадам Эсмеральда!

Все повернули головы в сторону входа. Да так и замерли.

Красота, как сказал бы известный поэт ушедшего столетия, помещается в глазах смотрящего. У мужчин и у женщин представления о красоте различны. Женщины понимают красоту в классическом смысле: они находят ее в искусно высеченных чертах греческих статуй, в свободных, но безупречных линиях лица и тела, в царственной осанке, в высоко поднятом подбородке. Их феминистский идеал – ледяная богиня. Бесконечно желанная и бесконечно недоступная.